Звездный час  - Николай Эдельман

По правде говоря, паника, овладевшая ею после того, как обнаружилась пропажа пуговицы, уже улеглась, и мир предстал ее взору в чуть более светлых тонах. Кто знает, вдруг не она сама была нужна Бондаренко и компании, а только пуговица? А теперь, заполучив ее, они с Зинаидой и от Левандовского отстанут – ведь убрать такого человека как-никак дело нешуточное! И едва все это пришло Лизе в голову, у нее слабым огоньком затеплилась надежда.

– Да что такое?! – не выдержала наконец Скромнова, заглядывая ей через плечо. – Газет никогда не читала? По родной прессе изголодалась? Кто он тебе, этот Костанжогло – брат, сват, жених?!

– Смотрю, не пишут ли про нас чего-нибудь, – ответила Лиза и, предвкушая ее реакцию, объяснила: – И авария была, и с Левандовским мы знакомы.

– Авария бы… – промямлила Скромнова. – Держите меня, – тихо сказала она и, картинно изобразив, как у нее закатываются глаза, повалилась Лизе на руки.

Лиза, вернув Скромнову в сидячее положение, всунула ей в руки стакан с крем-содой. Похоже, Лидию вторая часть сообщения потрясла даже больше, чем известие об аварии. Она возмутилась:

– И ты мне ничего не говорила?! Тоже мне, подруга называется! С каких это пор вы с ним знакомы?!

– С девяти утра. Вот, – Лиза чуть ли не с гордостью ткнула пальцем в снимок знакомого лица с застывшими глазами, – это мы его нашли!

– Значит, познакомились, и тут же на труп наткнулись? – Скромнова смотрела на нее с осуждением, совсем как тетя Клава, будто Лиза учинила что-то непристойное. – Или, может, он как раз покойника душил, когда вы с ним встретились?

– Ну и шуточки у тебя, Лидия! – выдохнула Лиза, у которой потемнело перед глазами, едва она представила себе такую картину.

– Да ты сама хороша! – воскликнула Скромнова. – Я-то думала – проведу тихий день, отдохну, а тут ты с такими вестями! Все, сейчас напьюсь, а потом пойдем на маскарад. Тебе, кстати, приглашение не присылали?

– Нет… – сказала Лиза. – Что еще за маскарад?

– Вот, полюбуйся.

На столик перед Лизой лег билет на белой веленевой бумаге. Оттиснутый изящным шрифтом текст с вписанным от руки именем получательницы гласил: «Господин Бондаренко имеет честь пригласить госпожу Лидию Скромнову на благотворительный бал-маскарад в пользу беженцев из оккупированной Югославии».

– Бондаренко?! – только и сумела вымолвить Лиза. Точно, это судьба! Положительно, было что-то мистическое в том, каким образом этот человек, о котором вчера она еще ведать не ведала, сегодня напоминает о себе на каждом шагу!

– Ну да, – подтвердила Скромнова, не догадываясь об эффекте своих слов. – Ты про его балы слыхала? Говорят, год или два назад он тоже маскарад устраивал, только в тот раз деньги собирал для испанцев… А может, для китайцев, кто их разберет… И вот ровно в полночь погасили свет, а когда он зажегся снова, на гостях не было ничего, кроме масок! Так все потом и разъезжались по домам, как в добром старом Париже. Как тебе такое разоблачение, а? – И Скромнова заразительно расхохоталась. – Вот Лидка боится, а я-то пойду обязательно! Забирай у нее билет и отправимся вместе!

– Кое-кому устроить разоблачение не помешало бы… – пробормотала Лиза.

Отступившее было напряжение вновь нахлынуло с полной силой. Почему обеим Лидам приглашение прислали, а ей почему-то не удосужились? Неужели знали заранее, что она на этот бал не попадет?! Да нет, чепуха! Просто приглашения, конечно, рассылали заранее, а так как еще три дня назад ее не было в Крыму, то она и не попала в список. А может, и было приглашение, да только тетя Клава, с ее отношением к Бондаренко, немедленно отправила билет в мусорную корзину.

– Тебе явно надо развеяться, – уговаривала Лизу Скромнова, – после всех твоих приключений. Что ты вдруг скисла? Или… Ну конечно! – промолвила она. – Лилька, сколько раз я тебе говорила, что с мужчинами строже надо? Их вот так в кулаке нужно держать! Который год тебя учу, а ты все на те же грабли наступаешь! Забыла уже свой роман со Львовым? А этот твой кутюрье, как его там – Олег? Каждый раз вся так распахиваешься навстречу, а они только того и ждут!

– Не ты ли сама у меня на плече рыдала после размолвок с Задунайским? – пыталась возразить Лиза, ненавидевшая, когда ей читали нотации, но Скромнова, не слушая ее, продолжала:

– Ты тут распереживалась, а твой Левандовский, чуть тебя не угробив, уже с другой гуляет! Ну, точно, когда мы сюда шли, я видела его на набережной. Он с какой-то брюнеткой в дамский магазин заходил. Верно, Лидка? Там еще в витрине висело такое платье из черного гипюра… Постой-ка! А уж не была ли эта твоя Шахматова?..

Но еще раньше, чем она произнесла это имя, Лиза уже стояла на ногах.

– Что ж ты мне раньше не сказала! – воскликнула она. – Где это было?

– Лилька, не сходи с ума! – пробовала урезонить ее Скромнова. – Скандал при всем народе хочешь устроить?! Да и нет их там давно, мы их встретили уже с час тому, если не больше!

Лиза упрямо выпятила подбородок, став похожа на злую обезьянку.

– Идем, покажешь, где это было, – приказала она, и ее спутницам осталось только подчиниться.

Значит, ничего еще не кончилось, и все расчеты на то, что, добыв пуговицу, эта шайка отвяжется от Евгения, были безосновательными. Отрадно знать, что он жив, но опасность, нависшая над его головой, никуда не делась! Вероятно, считают, что летчик все равно опасен, раз видел пуговицу и держал ее в руках. Оставалась жалкая надежда, что удастся напасть на его с Зинаидой след и настигнуть их, пока не случилось непоправимое, – и Лиза этот шанс не собиралась упускать.

Впрочем, она сама бы не могла сказать, в какой мере ею движет это стремление, а в какой – желание узнать, чего ради Левандовский опять с негодяйкой Шахматовой шуры-муры заводит. Почему, оказавшись в Ялте, не позаботился найти ее саму, Лизу? Ведь это было совсем несложно – зашел бы в «Ореанду», его любой рассыльный тут же бы просветил. Может, и нечего из-за него переживать, а она после съемок у Тичкока навыдумывала бог знает чего, вообразила нового знакомца одиноким волком, которому нужна помощь доброй женщины, а на самом деле вовсе он этой помощи не заслуживает? Может, снова она раньше времени понадеялась, что на этот-то раз все сложится, и никак не желает признавать, что опять жестоко обманулась? Но, продолжая идти дальше, Лиза внушала себе, что старается вовсе не ради летчика, а ради себя самой: ну и пусть он не стоит того, чтобы его спасали, – все равно она докажет свое бескорыстие.

Южный день подходил к концу. Публика, сгоняемая с пляжей порывами прохладного ветра, перемещалась под тенты ресторанов и кафе. В этот предвечерний час, когда жара отступает, ненадолго оставляя в покое измученное зноем побережье, а дневное светило готовится нырнуть за горы, его косые лучи легко скользят над водной синевой и набрасывают на пейзаж едва заметный акварельный налет, превращая мир в эфемерное подобие земного рая. Но на сей раз в атмосфере на ялтинской набережной, по которой Лиза вела подруг, витало нечто иное.